1.
Уже четыре часа, как он не мог оторвать голову от подушки. Жесточайшее похмелье от недельного запоя гидратным спиртом жёстко давало о себе знать. Тело постоянно покрывалось липкой испариной, рвало почему-то кровью, и как ни странно – совсем не хотелось курить…
Бурек лежал на диване и вспоминал своё первое свидание с Мальвиной. Вымутив у черепажко Тортильяс Залатой ключег и  сняв бомбилу за пару сольдо они, наконец, добрались до холста на стене в каморке папега Карлоса. Картина представляла собой ваяние одного из сколовшихся абстракционистов-психоделиков. Бурек знал, как дорого это полотно его старому, но ещё крепкому старику отцу, однако в преддверии предстоящего действа – лёгкой рукой отправил красочную тряпку на пол.

2.
Отставив в сторону, наконец-то опустевшую бутылку из-под граппы, Бурек притянул к себе Мальвину. Проклятый нос не давал ему осилить хоть сколь-нибудь толковый, и теперь такой особенно нужный поцелуй. Деревянные пальцы плохо слушались его, когда он трепетно расстёгивал пуговицы на её платье. Сняв кружевные трусики с Мальвины, и увидев её гладко выбритую пелотку, Бурек почти потерял сознание, от внезапно охватившей его похотливой страсти, и ещё какого-то, доселе не известного ему чувства.
В горле пересохло, но как назло на столе не оставалось ничего жидкого. Наскоро обильно кончив Мальвине между грудей, он быстро оделся, и со словами: «Я за пивом, скоро вернусь», - вышел вон, в душный и залитый плавящим солнцем день…..

3.
- «Блядь, ну какого хуя именно сейчас надо было закрывать этот грёбаный ларёк!!!», - в бешенстве он выбросил так и не прикуренную сигарету в лужу, и пошёл в стекляшку, что располагалась в паре кварталов от дома. Пройдя метров триста, он услышал знакомое: «Превед, кросафчег!». Обернувшись, Бурек увидел две знакомые ему личности: Котега Базилива (он патом умир), и Лесу – Олиско.
                                  Котег Базилива был пачотным камрадом – любил выпить, с завидной регулярностью  раскрывал тему ебли со всеми окрестными потаскухами (а иногда и со всякого рода механизмами, что встречал на чердаках и в подвалах многочисленных домов), и терпеть не мог гопников, кои учились в ПТУ№976. Года два назад один из этих умников всадил проходящему мимо Котегу пику под ребро только за то, что на привычное «а есть сигареты?», Котег ответил примерно так: «Ф Бабруйск, жывотнайе!». Словом, Базилива был тем ещё агнимёдчегом.
            Леса – Олиско – пелотка, повсеместно тусящая с Котегом Базилива, иногда, конечно они устраивали совместные оргии, но, как правило, это бывало по тяжёлой синеве, и поэтому она никогда не помнила ни одного из эпизодов. Была у неё и пагубная привычка надуваться шышками до полной олигофрении, за что, кстати, изредка получала пиздюлей от своего спутника.
- «Превед, превед. Вот, иду за пивом…», - ответил Бурек.
- «Кстате, есть реальная маза, камрад! В кабаке «Три пескаря» сегодня стриптиз, и нихуёвое пиво завезли!», - парировал Котег.
- «Ну хуле, пшли тогда, падругу тваю тоже штоле поить придёццо?», - хмуро поинтересовался Бурек.
- «Да ничо, не сцы, филок слегонца на кармане есть, да и потом можно будет ей под хвост вдуть!» - Базилива аццки подмигнул Буреку, и, хлопнув его лапой по спине, двинул по направлению к кабаку.

4.
…«Да, блять…. Я таг и думал!», -  пронеслось в голове у порядком захмелевшего Бурека, когда он увидел вошедшего в зал  Арлекина.
            К слову сказать – Арлекина ненавидели все. Он работал на мерзкого педофила и содержателя борделя для извращенцев Карабаса-Барабаса. Барыжил коксом, толкал кислоту на дискотеках, плотно сидел на игле, и носил с собой пистолет.
- «Ооо!!! Здарова, уроды!», - явно вшторенный Арлекин присел за столик рядом с Олиской. Пахабно ущипнув её за грудь, он придвинул к себе ближайшую кружку, и сделал добрый глоток пива.
– «Ну чё, раскислотимся, неудачнеги?», - на столе выросла горка белого порошка.
-  «Чё ты сука чешешься как свиноматка?», - с этими словами Базилива схватил пепельницу, и по-кошачьи подпрыгнув – ударил ею Арлекина в нос. Тут же подскочив к упавшему на пол, Базилива обнажил свои, до этого мирно прятавшиеся под покровами перчаток когти, и одним махом, полоснув по шее – отрезал голову обдолбаному уебану.
- «Скоты, мля! Пушеры ебАные, полгорода уже на торч присадили!», - усаживаясь, сказал Котег, и  гневно блеснул зрачками пулемётчега, разряжающего кассету с патронами в толпу паклоннегаф  творчества группы «Корни».
- «Базару ноль, камрад, пшли отсюда. У меня там, на балконе спирт оставался.», - Бурек резко отодвинул табурет, переступил, стараясь не выпачкаться в крови тело почившего Арлекина, и галантно подал ладонь охуевшей, и оттого тупо впавшей в окукление Лесе – Олиске.

5.
……….. «Нет, покурить всё же надо, да и чё это ещё за вонь из кухни?», - Бурек кое-как поднялся с дивана, влез в тапочки и шаркающей походкой отправился на кухню.
- «Бляаааа!!! Ебать тот лысый череп!....», - его опять вырвало кровью. Открыв дверь на кухню, он увидел своего друга Базилива. Котег висел под паталком, на до боли знакомом Буреку шнуре от утюга. Уже распухший язык вяло свешивался изо рта усопшего, и муха, ползающая по пустой глазнице выбитого глаза, вот и всё….

Эпилог.
Они пили четыре дня. Утекающие декалитры алкоголя немедленно восполнялись новыми. На пятый день пьянства, выжженный бухачем мозг Бурека, выдал своему хозяину напоминание о том, что собутыльник, сидящий напротив него – завалил Арлекина.
Арлекин был единственный, через кого можно было в городе достать такой любимый Буреком гидратный спирт. Дальше утюг, удар в голову, нож, шнур, кухня, и обмякшее тело под потолок